Красные курганы - Страница 33

– Отчего же, сын мой, ты не дождался своего посольства, которое было тобою отправлено к наместнику Христа в Рим? – осведомился он.

Константин чуть было не сказал, что оно туда вовсе не направлялось.

«Вот было бы забавно поглядеть на его недоумевающую рожу, – даже хихикнул он мысленно, но тут же строго одернул себя: – Не вздумай. Похоже, Альберт до сих пор судит о тебе по тем посольствам, которые ты отправлял к нему в Ригу, вот и пусть дальше остается при своем мнении».

– Я подумал, а хорошо ли это – отвлекать столь великого человека от высоких дум и обращать его взор на земные низменные дрязги? – вместо этого ответил рязанский князь. – Мое посольство успело добраться лишь до Конрада Мазовецкого и Лешко Белого, так что обратная дорога получилась у них совсем короткой.

«Не вышло, – досадливо крякнул епископ. – Попробуем зайти с другого бока».

– А скажи-ка мне, сын мой, – вновь начал епископ. – На днях все мы видели на стенах замка подлинное чудо. Хотелось бы знать, несчастный владетель Кукейноса, который одарил нас своим замком, действительно погиб или… это был живой человек?

– Он почти прорвал кольцо моих воинов под Ростиславлем, – медленно начал Константин. – Получил несколько ран, но еще бился. Затем силы окончательно оставили его, он упал с коня и… – не договорив, рязанский князь благочестиво перекрестился и тяжело вздохнул. – Но вообще-то для меня это большая новость. Служитель церкви, а не верит в чудеса. Ведь если бы Вячко был жив, то разве мог где бы то ни было появиться его призрак?

– А ведомо ли тебе, князь, что свой град он передал мне? – осведомился епископ.

– А я слыхал другое, – задумчиво произнес Константин. – Что он предложил тебе, отче, половину доходов от своего княжества и града Кукейноса, если ты защитишь его от литовцев, чего ты, кстати, не сделал.

– Нет-нет. Это всего лишь слухи, – заторопился епископ. – Да у меня и подлинная грамота имеется, собственноручно им подписанная. Вот она. – И с этими словами он протянул Константину свернутую в трубочку грамоту со шнурком, на котором сиротливо болталась большая вислая печать. – Вообще-то их две. Одна – на вашем языке. Это та, что ты в руках держишь. Вторую же я оставил на хранение в Риге.

Константин развернул документ.

– Это он сам писал? – уточнил на всякий случай.

– Писано в Риге, но не его рукой, – покачал головой епископ. – Неужто, сын мой, ты считаешь, что слуга божий может лгать?

– А как же pia fraus? – осведомился Константин.

– Находясь in partibus infidelium, мы порою и впрямь вынуждены к ней прибегать, – покорно согласился епископ. – Но делаем это лишь по отношению к злобным язычникам, закосневшим в грехе и мраке заблуждения. Тогда-то qui cum Jesu itis и прибегают к этому. Но тебя, человека, носящего на груди крест, я бы постыдился обманывать. А если ты не веришь той грамоте, что у тебя в руках, то вот и другая, которую составили мы с Всеволодом, князем Гернике. Посему должен сказать, что овладел ты этими замками не по праву и не по закону.

– А вы, значит, по закону? – раздраженно фыркнул Константин.

– Именно так, – склонил голову епископ.

– Ну, хорошо. Давай-ка мы ее вначале почитаем, – предложил Константин. – Во имя святой и нераздельной троицы. Аминь. Альберт, милостью божьей епископ рижский, смиренный слуга народов в вере. Чтобы со временем не постигло забвение того, о чем необходимо сохранить память навеки, предусмотрительное тщание современников знает целительное средство в письменном свидетельстве…

Читал он долго, запинаясь и спотыкаясь на завитушках старательного писца, и наконец текст закончился.

– Та-а-ак, – протянул рязанский князь, протирая усталые глаза и откладывая грамоту в сторону.

– Там дальше еще есть подписи. Его, моя и множества свидетелей, – почтительно подсказал епископ.

– Верю, – кивнул равнодушно Константин. – Но любопытно получается, святой отец. Вначале вы напали на град, разграбили его подчистую, захватили в полон жителей, саму княгиню, после чего подожгли и ушли. А к князю послали гонцов с сообщением о том, что он сможет получить семью обратно лишь в том случае, если отдаст Гернике тебе. Выходит, подписана она Всеволодом по принуждению, следовательно, законной силы не имеет.

«Все знает, – вздрогнул от неожиданности епископ. – Но откуда?!»

– Ты не совсем знаком с обстоятельствами того времени, – начал он неспешно, лихорадочно собираясь с мыслями. – Первым начал вражду князь Всеволод. Он постоянно связывался с литовцами и вредил нам как только мог. У меня не было другого выбора. А как бы ты сам поступил на моем месте? – лукаво осведомился он.

– Во всяком случае, я бы не лицемерил, прикрываясь именем божьим, как это все время делаешь ты, епископ, – ответил Константин. – Да и с Кукейносом тоже получилось, мягко говоря, нехорошо. Отдавать за военную помощь половину даней, получаемых с княжества, – это одно, а отдать земли – совсем другое. Выходит, что ты мне опять лжешь. К тому же ты занял весь замок.

– Но только после того, как он уничтожил целый отряд рыцарей, напав на них без малейшей причины, – нашелся епископ.

– А разве то, что месяцем ранее этот отряд обманом захватил Кукейнос, не причина? – не скрывал насмешки рязанский князь, презрительно взирая на своего собеседника.

– Я вручил ему дары, загладив тем самым вину моих людей. К тому же они в моем присутствии пожали друг другу руки, простив тем самым все, как и подобает добрым христианам. Чего же еще? – недоуменно пожал плечами епископ, начиная злиться.

– Ну, хорошо, – вздохнул Константин. – Ты хочешь по закону? Изволь. Всеволод и Вячко не имели права дарить тебе даже части своих владений, ибо они лишь пользовались ими, а принадлежало все полоцкому князю. Посему, святой отец, эти грамотки ты можешь засунуть себе под рясу и… – Константин не договорил, но и без того рекомендация была достаточно ясна.