Красные курганы - Страница 19

– Ничего странного. Латвийские. Про Гернике ничего не скажу – не знаю, а Кукейнос стоит в устье речки Кокны, которая впадает в Двину. И само название было поначалу Куконос, то есть мыс Кокны.

– И еще одно. Не мое это, конечно, дело. – Вячеслав несколько замялся и заметно посерьезнел лицом. – Но ты сам хорошо все обдумал?

– Ты о чем?

– Да все о том же. Ты уверен, что поступаешь правильно, собираясь дергать тигра за хвост? Я, конечно, не собираюсь лезть в твои дела, поскольку политика – не мое ремесло, но не лучше ли ахнуть вначале по татарам на Калке, а уж потом перейти к Прибалтике.

– И ударить разом по всем замкам, не ограничиваясь Гернике и Кукейносом, – в тон другу подхватил Константин, закончив его мысль.

– Именно. А так мы, сделав паузу, даем им время на приготовления к большой войне. Нет, те два городка, которые они у нас летом хапнули, надо все равно обратно забрать – это само собой, но стоит ли соваться дальше?

– Ты же сам говорил, что к полномасштабной войне мы пока еще не готовы, – напомнил Константин. – Только потому мы ее и не начинаем. А те два города, которые мы у рыцарей возьмем, наши по закону. Вспомни Вячко. Честно говоря, я бы и сам не хотел начинать так рано, – сознался князь. – Если бы не их наглость с городками, я бы еще подождал до Калки, но раз они так, то пора напомнить Европе, как хозяйские носки пахнут.

Он и впрямь не собирался начинать военные действия в Прибалтике, предпочитая готовить силы против иного врага. Но рижский епископ Альберт на этот раз перехитрил самого себя. Уже привыкнув отрывать куски от земель слабых соседей, он попытался изъять из полоцких владений сразу два городка – Ольховик и Глинищи. Расчет его был вполне логичен – откуда взяться дружинам, чтобы отомстить за обиду, если они чуть ли не все разгромлены под Ростиславлем? К тому же ходили слухи, что там вместе с ратниками полегли и почти все полоцкие князья.

«Ну, пусть не все, – рассуждал епископ. – Пусть найдется наследник. Но что он сможет сделать против моих рыцарей в одиночку или, скажем, с двумя-тремя десятками уцелевших воинов? Да ничего».

Когда Константин пришел туда со своими людьми, было уже поздно. Ворота Ольховика и Глинищ были крепко заперты, а со стен насмешливо скалились иноземные рожи.

Князь даже тогда хотел решить все миром, но ему разъяснили, что оба поселения испокон веков принадлежали княжеству Гернике, а так как им сейчас правит епископ Альберт, то… Короче, все вопросы к рижским властям.

Константин уже хотел было брать их силой, но пока дожидался спецназовцев Вячеслава, которые застряли под Городно, у него созрел план похитрее.

Вспомнив про раненого Вячко, который находился у него, и пробормотав вполголоса: «Ладно, будет вам закон», он отступил под дружное улюлюканье немецких рыцарей.

Всю зиму Константин, заранее зная, чем кончится дело, гонял послов к Альберту. Епископ принимал их ласково, был гостеприимен, разговаривал любезно, но на попятную не шел. Когда же посланцы рязанского князя порядком ему надоели, прибыв в четвертый раз – уже в конце февраля, он уже начал откровенно хамить.

Во всяком случае, Константин именно так расценил вежливое по форме, но наглое по своей сути предложение рижанина обратиться рязанскому князю с жалобой на него, епископа, к… римскому папе. Если тот признает неправоту Альберта, то тогда он непременно прикажет своим людям освободить оба города.

Епископ, может быть, и не упирался бы так сильно, если бы…

Во-первых, уж очень миролюбивым и даже где-то боязливым показался ему сам Константин, судя по робкому поведению его послов. Именно поэтому ему и хотелось проверить, насколько далеко зашла княжеская боязливость, а заодно и как можно лучше прощупать характер своего нового соседа.

Во-вторых, уж больно хорошо стояли эти городки, особенно Ольховик, – всего в пятидесяти верстах от самого Полоцка. Если Константин и впрямь окажется таким тютей и размазней, то имелся отличный шанс завладеть этим крупным городом, столицей княжества. Так что лишаться такого удобного плацдарма епископ не собирался. Одним словом, все шло именно так, как и предполагал… рязанский князь, то есть вместе с его увеличивающимся миролюбием на глазах росла и наглость рижанина.

Получив ожидаемый хамский ответ, Константин сделал все возможное, чтобы не только жители Полоцка, но и купцы, в том числе немецкие, полностью уверились в том, будто он и впрямь идиот.

В один из ясных февральских дней по искрящемуся морозной пылью свежевыпавшему снегу двинулся целый санный поезд – посольство Константина в Рим.

В Риге о нем узнали буквально через пару недель. Могли и раньше, но новость не относилась к разряду тревожных, а потому шпионы Альберта весть о посольстве отправляли не нарочным, а с оказией.

Теперь как минимум год, а то и два епископ мог себя чувствовать совершенно спокойным. Южный сосед оказался дурнем почище старого Владимира Полоцкого.

Константин же, на самом деле отправив послов… к польским князьям Конраду Мазовецкому и Лешку Белому, отдал долгожданную команду Вячеславу, которому теперь приходилось терпеливо объяснять, что время для всей Прибалтики еще не пришло.

– Опять же датский король Вальдемар Второй пока еще в силе, – втолковывал другу Константин. – Вот и получается, что нам для начала надо взять свое законное. А потом, зная, что они не угомонятся, пока не отберут обратно то, чем уже владели, ждать их удара. Но самое главное – это то, что сейчас половина прибалтийских племен еще не покорилась им. Именно сейчас мы получим хорошую поддержку со стороны местного населения, особенно эстов, а где-то к двадцать третьему году их всех окончательно поработят.