Красные курганы - Страница 122

122

Вслух же произнес следующее:

– По предварительному подсчету выходит, что русских ратников было больше, чем монголов. Да с ними еще и половцы шли. Стало быть, на каждого ворога два ратника приходилось, не меньше, а победили все равно монголы. То есть они воюют не числом, а умением. О том надлежит помнить каждому. Тем более, что у нас сейчас воинов лишь чуть больше, чем у монголов.

– Выходит, мы слабее, чем те князья, что пришли на Калку? – растерянно спросил кто-то.

– Мы сильнее тем, что едины и порознь действовать не будем, – отрезал князь. – А говорил я это к тому, что сеча будет тяжкая и чтобы их одолеть, придется немало пота пролить. Да и крови тоже, – добавил он, подумав. – Теперь о главном. Известно, что татары пошли в погоню за теми, кто ухитрился сбежать с Калки. Дозоры мы, конечно, вышлем, но примерный путь врага все равно определить нужно нынче же. Давайте думать: то ли они в Переяславском княжестве, то ли уже повернули обратно, в свои степи. Если приближаются к Переяславлю – одно, а если они уже подались обратно – иное. Кто как мыслит?

«Лучше бы не спрашивал, – подумал он через пару часов. – Сколько людей, столько и мнений».

Наконец высказались все. В конечном итоге Константин принял свое волевое решение. Оно заключалось в том, чтобы основную рать усадить на ладьи и плыть по Дону до того места, где в него впадает Воронеж-река. Далее высаживаться и ждать сторожевые разъезды, которым гнать, не жалея коней, до Шаруканя и до Белой Вежи.

– Навряд ли монголы минуют Шарукань при походе на Переяславль. Опять-таки не верю я, что воевода Шостак сторожи во все стороны не разослал. Тогда и решим окончательно, что да как, – подытожил он хмуро.

– А не упустим нехристей, пока стоять будем? – усомнился Лисуня.

– Завтра поутру отправим гонцов в Волжскую Булгарию, чтобы они выставили заслоны на Волге, – пояснил Константин. – Главное, чтобы они их придержать успели, а там и мы подоспеем, так что упустить не должны. То, что мы их все равно одолеем, – сомнений у меня нет. О другом забота, – произнес он медленно. – Когда монголов разобьем, всех беглецов перенять не сможем. Кто-то из них от нас непременно уйдет – степь-то большая. Того и боюсь, потому как обратно никто из них вернуться не должен, чтоб о позоре на Калке никто не сведал.

Воеводы довольно загудели. Еще бы. Их князь так уверен в победе, что даже заранее заботится о поимке беглецов. Значит, все будет в порядке. Да и с лица он вон как спокоен.

«В душу заглянули бы, так иначе запели, – сумрачно подумал Константин. – Просто есть минуты, когда надо обязательно на что-то решиться, вот и все».

– К Калке вовсе не пойдем? – осторожно осведомился Матоня, тысяцкий первого Муромского полка.

– На покойников глядеть? Нечего нам там делать, – сурово отрезал Константин. – Хотя гонцов пошлем в ту сторону с весточкой к Стояну.

И снова на него нахлынули вредные неугомонные мысли. Не отступили они и позже, когда он уже разоблачился и лег спать.

«Прав ведь был Славка, ох как прав. Нужно было ждать гонцов от Стояна. Ждать, невзирая ни на что, а не гоняться за двумя, да какое там – за тремя зайцами. Вот и получил по самое не хочу, – вздыхал он, ворочаясь без сна в своем шатре. – И нечего на судьбу пенять. Сам во всем виноват. Войск у тебя опять же намного меньше, чем было бы при том раскладе, который предлагал Славка. Если посчитать, то выйдет, что ты двенадцати с половиной тысяч лишился, да еще самых-самых. Кто на юг уплыл, кто в Прибалтике в замках остался, а трем Переяславским полкам ты сам на месте велел оставаться. Так что судьбу винить нечего – князья в Киеве только дополнили то, что ты сам начал. Вот теперь и пыхти – один за всех. И попробуй только не справиться».

Как выяснилось всего через неделю, со своим расчетом рязанский князь угодил в самую точку. Хоть здесь славянский бог удачи Авось пришел ему на выручку. Разведка, посланная к Шарукани, даже не дошла до половецкой столицы, встретив на половине пути беглецов, испуганно прячущихся в балках и оврагах. Толпа беглецов была весьма разношерстна. Хватало среди них и русичей, чудом спасшихся после разгрома и избежавших пленения.

У них-то и удалось выяснить, что монголы, одолев под Калкой союзное войско Руси и степи, слегка передохнули, празднуя победу, после чего двинулись в сторону Переяславля и обратно пока не возвращались.

Шарукань представляла собой беспорядочное скопище глиняных и каменных лачуг, многие из которых были разрушены совсем недавно. Однако монголов в ней уже не было.

Пока пешие ратники устраивались передохнуть и отоспаться, вернулись конные разъезды из Белой Вежи, подтвердив известия, полученные чуть раньше от беглецов. Теперь можно было уверенно двигаться к западу, в сторону Переяславского княжества.

Монгольский арьергард встретился русичам близ уже захваченного степняками города Желны – одного из самых южных поселений, что лежали на берегах Сулы, притока Днепра. Этот городок, заселенный пленными дручанами еще в двенадцатом столетии, во времена князя Ярополка II, сопротивления монголам не оказал.

Невзирая на неплохие крепостные сооружения, а также выгодное расположение города на высоком правом берегу Сулы, местные жители решили пойти по другому пути. Вдохновленные отцом Пафнутием из церкви Двенадцати апостолов, они вышли к Субудаю с крестами и иконами, изъявляя, как и надлежит добрым христианам, полную покорность судьбе, и… были безжалостно вырезаны.

Вообще-то, после того как передовые полки Константина вошли в пределы Переяславского княжества, след степняков читался легко и четко – по разоренным селам и городкам. Но только у Желн рязанцам впервой довелось увидеть врагов воочию, хотя и не всех, а лишь две сотни.

122